105 лет со дня рождения (1909 — 1973 гг.) Арцимовича Л. А.

все статьи
173

03 февраля 2014

12 февраля — 105 лет со дня рождения (1909 — 1973) Арцимовича Л. А., Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской и двух Государственных премий, академик АН СССР, советский физик. Под руководством Арцимовича Л. А. впервые в СССР был разработан электромагнитный метод разделения изотопов.

Лев Андреевич родился в Москве 25 февраля 1909 г. Семья Арцимовичей происходила из старинного польского рода. Дед, М. И. Арцимович, участвовал в Польском восстании 1863–1864 гг. и был сослан в Сибирь, где женился на коренной сибирячке. Отец, Андрей Михайлович, родился в Смоленске, окончил Львовский университет по специальности «статистика и экономическая география». После переезда в Москву в 1907 г. служил статистиком в железнодорожном ведомстве и преподавал в Народном университете Шанявского. В 1908 г. женился на Ольге Львовне Левьен, получившей образование в пансионе в Швейцарии. У них родилось двое детей — Лев и Екатерина. В 1919 г. ЦСУ РСФСР поручило А. М. Арцимовичу организовать Губстатбюро в Могилёве, куда он и переехал с семьёй. Из-за тяжелейшего положения с продовольствием Льва и его сестру Екатерину на короткое время пришлось даже отдать в приют (из которого мальчик сбежал и несколько дней бродяжничал с беспризорниками). С 1923 г. семья обосновалась в Минске, где отец стал доцентом, профессором, а затем и заведующим кафедрой статистики и экономической географии Белорусского университета.

Потом он вспоминал: «Не хлопни меня по голове в детстве, да и притом как следует, был бы я, скорее всего художником, а не физиком». Но рано столкнувшийся с жизнеными лишениями и привыкший к самостоятельности Лев предпочел свободному искусству точную науку. И этот выбор был вполне логичен.

После гражданской войны положение семьи постепенно улучшилось. Семья Арцимовичей вернулась в ставший губернским город Гомель. В 1922 году отец будущего ученого был приглашен на должность заведующего кафедрой статистики в Белорусский государственный университет. В Минске Лев окончил девятилетку.

В 1924 году Арцимович поступает на физико-математический факультет БГУ и выпускается в 1928 году. Для повышения образования после окончания университета Арцимович около года проводит в Москве, работая в различных библиотеках. В 1929 году он защищает в БГУ дипломную работу «Теория характеристических рентгеновских спектров», что дает ему право на получение диплома вместо простого свидетельства об окончании университета.

Научная деятельность будущего академика началась в тридцатые годы в Ленинградском физико-техническом институте, куда вскоре после защиты дипломной работы он поступает на должность внештатного препаратора.

По воспоминаниям коллег, их поражала способность провинциального паренька считать, составлять уравнения и корректно их решать и в то же время удручало его неумение работать руками. Молодой препаратор совсем не умел ставить эксперименты. Старшим товарищам пришлось долго его учить элементарным навыкам, необходимым физику-исследователю.

В ходе совместной работы с А. И. Алихановым и А. И. Алиханьяном Арцимович экспериментально доказал принцип сохранения импульса при аннигиляции электрона и позитрона, опровергнув тем самым ряд устаревших к тому времени законов в области сохранения импульса и энергии. Вот как вспоминает об этом А. И. Алиханьян: «Это был период, когда физики жили в атмосфере сомнений в справедливости фундаментального закона природы — закона сохранения энергии или импульса в элементарных актах, происходящих в микромире.
Трудности, которые возникали в квантовой теории, общий философский настрой ведущих теоретиков мира, кажущееся нарушение закона сохранения энергии и импульса в процессах бета-распада привели к тому, что оказалась необходимой ревизия таких основ естествознания, как закон сохранения. Все это, конечно, в микромире. Каплей, переполнившей чашу сомнений, была нашумевшая тогда работа американского физика Шенкланда, обнаружившего на опыте, что в элементарном акте комптон-рассеяния гамма-квантов на электронах закон сохранения грубо нарушается.

Вот тогда-то, несмотря на то что наши мысли были заняты проблемами, ничего общего не имеющими с физикой, мы втроем — Алиханов, Алиханьян и Арцимович — за 15 дней сделали один из красивейших экспериментов, который четко доказал, что в интимном элементарном акте аннигиляции позитронов с электронами законы сохранения строго выполняются».

Война заставила Арцимовича прекратить работы в области фундаментальных наук. Работая в Казани, физик полностью переходит на оборонную тематику. Вместе с С. Ю. Лукьяновым и другими физиками он вносит огромный вклад в оборонный потенциал нашей страны, разрабатывая прибор ночного видения — прообраз электронно-оптического преобразователя.

Дальнейшая деятельность Л. А. Арцимовича связана с разработкой атомного оружия. В 1944 году ученый переходит работать в Лабораторию испытания приборов АН СССР, где возглавляет работы по электромагнитному разделению изотопов урана. С помощью научной деятельности Арцимовича хрупкий лабораторный масс-спектрограф превращается в мощную промышленную установку.

В ходе исследований, проводимых ученым, особенно эффективными оказались делительные установки при разделении изотопов лития. Благодаря этим установкам Советскому Союзу удалось первому взорвать термоядерную бомбу, опередив США.

«Не очень многие знают, что для водородной бомбы, которую взорвали в 1953 году, изотопы лития с массовым числом 6 (Литий-6) были получены, обеспечены для этой первой бомбы работами Льва Андреевича Арцимовича, — говорит академик, лауреат Нобелевской премии Жорес Иванович Алферов. — Мы всегда восхищались его умением раскрывать сложные вопросы очень просто». За эту работу в 1953 году Л. А. Арцимович удостоен Сталинской премии 1-й степени.

Новой грандиозной задачей в научном пути выдающегося физика стало создание управляемых условий процесса, обеспечивающего гигантскую мощность водородной бомбы. Причиной начала работ, направленных на мирное использование термоядерных исследований, послужило письмо из воинской части, расквартированной на Дальнем Востоке, которое сержант Олег Лаврентьев направил в 1950 году И. В. Сталину. В письме сообщалось о возможности осуществления на Земле управляемой реакции синтеза ядер, аналогично тому, как происходит выделение энергии в недрах Солнца и других звезд. Предлагалась конкретная схема, в которой гравитационные силы могли быть заменены электромагнитными силами.

Экспериментальные работы начались в Лаборатории № 2 (позже переименована в Институт атомной энергии им. Курчатова). По предложению И. В. Курчатова И. В. Сталин в 1950-м году назначил Л. А. Арцимовича руководителем экспериментальных исследований по управляемому термоядерному синтезу.

В начале 1951 г. в кабинете И. В. Курчатова регулярно, раз в неделю, проходили семинары, на которых рассматривалась возможность «приручения» водородного оружия. Ведущая роль на этих семинарах всегда принадлежала Л. А. Арцимовичу, который с самого начала обсуждений возлагал главные надежды на использование тока в плазме не только для ее нагревания, но и с целью возможности длительного удержания магнитным полем этого тока.

Результаты проведенных Арцимовичем экспериментов позволили разработать и испытать основные методы диагностики горячей плазмы. Шум от разрядов конденсаторов был слышен далеко за пределами лабораторного корпуса, но никто из посторонних ничего не знал о тематике работ лаборатории. Несколько раз Лабораторию № 2 объезжал автомобиль посольства США, но никакой полезной информации американцам получить не удалось. В 1952 году ученый открывает нейтронное излучение высокотемпературной плазмы, за что в 1958 году был удостоен Ленинской премии.

Параллельно развивается новое направление — плазменные ускорители, или плазменные пушки. В конце 1955 г. Л. А. Арцимовичем, С. Ю. Лукьяновым, И. М. Подгорным и С. А. Чуватиным был разработан электродинамический ускоритель плазмы, дающий сгустки плазмы со скоростью 200 км/с. Работа явилась началом нового направления в физике плазмы. Плазменные ускорители стали применяться для наполнения плазмой магнитных ловушек, использоваться в качестве вспомогательных движков на космических аппаратах и для обработки поверхностей металлов.

В 1956 г. Н. С. Хрущев разрешил рассекретить работы по быстрым процессам и предложил И. В. Курчатову доложить о них в ходе поездки в Англию. Текст доклада был написан Л. А. Арцимовичем. Доклад произвел ошеломляющее впечатление на мировую общественность. О нем сообщали радиостанции на различных языках.

Последние годы жизни выдающийся русский ученый руководил работами по исследованию высокотемпературной плазмы на термоядерных установках «Токамак», шаг за шагом преодолевая трудности, создаваемые природой на пути к решению грандиозной проблемы. Тогда ученым казалось, что вот-вот у них в руках окажется неисчерпаемый источник энергии — управляемый термоядерный синтез. «В 1952 году, когда были обнаружены излучения нейтронов из прямых быстрых электронных разрядов,— вспоминал впоследствии академик М. А. Леонович,— появился большой оптимизм. Всем казалось, что эти нейтроны теплового происхождения, и что путь к термоядерному синтезу открыт. Такой оптимизм был поголовно у всех. Я помню, что, когда был констатирован этот факт, в лаборатории появилось шампанское».

Его первый в мире плазменный ускоритель выдвигался на Нобелевскую премию, но СССР из соображений секретности отказался от изобретения и Лев Арцимович своей заслуженной награды так и не получил.

Арцимович понимал, что успех может быть обеспечен только при развитии астрофизики, а горячую плазму необходимо изучать не только в лаборатории, но и на звездах и Солнце. Он активно поддерживал строительство новых астрономических инструментов и потратил немало сил, чтобы была построена на Кавказе Специальная астрономическая обсерватория с ее гигантским телескопом. В результате и эта работа приносит успех выдающемуся физику — в 1968-м году на установке «Токамак-4» были зарегистрированы первые термоядерные нейтроны. За цикл работ в «Токамаках» Л. А. Арцимович в 1971 году был удостоен Государственной премии СССР.

Советская наука, в частности астрономия, вышла на передовые позиции в значительной степени благодаря усилиям Л. А. Арцимовича. Результаты, полученные в термоядерных лабораториях, помогли понять физику солнечной и межпланетной плазмы, природу солнечных вспышек и гигантских плазменных выбросов из Солнца, вызывающих магнитные бури.

Большой вклад внес Л. А. Арцимович в образование. В 1953-1973 г. Арцимович — профессор МГУ. В 1955 г. Л. А. Арцимовича приглашают организовать кафедру атомной физики на физфаке МГУ. В течение многих лет он читает курсы атомной физики и физики плазмы. Им написан целый ряд учебных пособий: «Управляемые термоядерные реакции», «Замкнутые плазменные конфигурации», «Элементарная физика плазмы», «Движение заряженных частиц в электрических и магнитных полях», «Что каждый физик должен знать о плазме» и др.

Он поручает И. М. Подгорному создать при кафедре лабораторию термоядерного синтеза. Такой лаборатории тогда не существовало ни в одном университете мира. Работавшие в нашей лаборатории студенты и аспиранты стали крупными руководителями науки в Польше, Чехословакии, США и в других странах. Это был первый опыт международного сотрудничества в области термоядерного синтеза.

Вклад Л. А. Арцимовича в развитие атомной физики и астрономии в нашей стране неоценим. Будучи идеологом и руководителем многих выдающихся и стратегически-важных для страны открытий, выдающийся ученый остается примером целеустремленности, отваги, профессиональной стойкости и преданности своему делу.

Его интересовали история, литература и искусство, астрофизика, международная политика. Арцимович в 1963-1973 г. был заместителем председателя Советского Пагуошского комитета и возглавлял Национальный комитет советских физиков. С 1957 — академик-секретарь Отделения общей физики и астрономии АН СССР.

Люди, близко знавшие Арцимовича, говорят, что в жизни это был очень ироничный, излучавший обаяние человек. Физик, член-корреспондент Академии наук Артем Исаакович Алиханьян говорил об Арцимовиче: «Аристократ в науке, он совершенно был лишен научного „самурайства“. Трезвый, с неповторимым юмором и умением проникать в сущность даже самого мелкого дела, беспощадный не только к другим, но и к самому себе. „Маленькие причины приводят к большим последствиям в нашем сложном мире“, — часто повторял Лев Андреевич, когда обсуждали крупные исторические события прошлого и настоящего».

Рассказывают, что однажды во время обеда Арцимовичу позвонил уважаемый и могущественный президент Академии наук Келдыш и попросил дать текст предстоящего доклада о перспективах развития астрофизики. Арцимович ответил, что будет докладывать, как всегда, без заранее написанного текста. Через полчаса вновь раздался звонок президента, который сказал, что все-таки хочет знать, о чем будет говорить Лев Андреевич, касаясь перспектив развития астрономии, и настаивает на своем требовании. Тогда произошло непредвиденное. Лев Андреевич сказал: «Если вас это так интересует, то купите бутылку коньяка и приезжайте ко мне». Доподлинно известно, что встреча состоялась.

Академик РАН Евгений Велихов, ставший после смерти своего учителя руководителем исследований в области управляемого термоядерного синтеза, вспоминал, у Л. А. Арцимовича была высокая требовательность к тщательности, достоверности экспериментальной и теоретической работы. «Ум у Льва Андреевича был очень критическим... Его профессиональная требовательность приводила к тому, что он не позволял уму лениться. Он всегда был активен, всегда докапывался до сути дела».

В своей статье, посвящённой 95-летию Л. А. Арцимовича, академик Велихов писал:

Прежде чем переходить к описанию жизни Льва Андреевича Арцимовича, хочу попробовать передать цельное восприятие его как могучей личности в науке, культуре в целом, гражданской жизни, включая и политические аспекты, и не только в масштабе страны, но и мира в 50-70-е годы прошлого века. Пока такие люди были в России, было и гражданское общество, очень ограниченное в масштабах, но высокое по качеству человеческого материала.

Первая характерная особенность, с которой люди сразу же сталкивались при знакомстве с Арцимовичем, — это ответственность. Перед собой. Он не позволял душе лениться никогда и ни в чём. В науке был самым жёстким собственным критиком, — вспомним историю с нейтронами из прямых разрядов. Уровня мировой драмы достиг эпизод с ливерморскими нейтронами на первой Международной конференции по термояду в Зальцбурге. Американская группа с большой помпой объявила, в том числе и в прессе, об обнаружении длительной термоядерной реакции в открытой ловушке. Лев не пропустил этот мяч, так как имел «опыт работы» с нейтронами с самого зарождения ядерной науки. Он объяснил результат просто отражением нейтронов от окружающих предметов, прежде чем они попадали в счётчик, но сделал это на высочайшем театральном уровне. Было в нём что-то от Мефистофеля и во внешности, и во внутреннем облике. Американская делегация во главе с руководящим адмиралом не нашла ничего лучшего, чем попытаться превратить научную дискуссию в политический скандал, что дало Арцимовичу прекрасную пищу для сарказма на полном моральном основании, так как сам он никогда и ни при каких обстоятельствах не предавал правду. Даже уважаемые члены нашей делегации пытались унять его, но Лев правильно решил, не без влияния Макиавелли, что пусть сначала боятся, а уж потом любят. Он немедленно был признан лидером международного термоядерного сообщества, за чем последовало, без всякого нажима с его стороны, признание концепции токамака как центральной, что, в свою очередь, привело к беспрецедентному в научном сотрудничестве объединению в рамках проекта Международного термоядерного реактора (ИТЕР), уже, к сожалению, после смерти учёного. Я подробно остановился на этом эпизоде, одном из многих в многогранной жизни Льва Андреевича, чтобы подчеркнуть исключительную важность для успеха крупного проекта научной базы и моральной цельности его зачинателя.

Такую же принципиальную позицию он, по воспоминаниям коллег, занимал и в Пагуошском движении, что, несомненно, способствовало успеху последнего. В Нобелевской премии мира, полученной Пагуошем, есть и его значительная доля. Так же он вёл себя и в других жизненных ситуациях. Никогда не проходил мимо безобразий и несуразиц окружающей жизни, которых было хоть отбавляй. Будучи грозой титулованных коллег и сильных мира сего, начинающих и слабых Арцимович никогда не обижал, наоборот, очень следил за их ростом и всячески тому способствовал.

Народная молва приписывает Льву Андреевичу авторство остроумного высказывания: «Наука — лучший способ удовлетворения личного любопытства за государственный счет». Ему же принадлежат такие слова: «Наука находится на ладони государства и согревается теплом этой ладони. Конечно, это не благотворительность, а результат ясного понимания значения науки... При этом государство не может позволить себе играть роль доброго богатого дядюшки, покорно вынимающего из кармана миллион за миллионом по первой просьбе ученых. Вместе с тем скупость в финансировании действительно важных научных исследований может привести к нарушению жизненных интересов государства».

Скончался Лев Андреевич 1 марта 1973 г. в Москве на 65 году жизни от тяжёлого сердечного заболевания, которым он страдал в последние годы, но, тем не менее, не прерывал своей активной деятельности. Ученый похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве.

Награды и звания Л. А. Арцимовича: 1945 — Орден Трудового красного знамени; 1946 — Член-корреспондент АН СССР; 1953 — Академик АН СССР; 1953 — Сталинская премия СССР; 1957 — Академик-секретарь Отделения общей физики и астрономии АН СССР, член Президиума АН СССР; 1958 — Ленинская премия; 1965 — Почетный член Чехословакской Академии наук; 1966 — член Американской академии наук и искусств; 1968 — Почетный член Шведской Академии наук; 1969 — Почетный член Югославской Академии наук; 1969 — Герой Социалистического Труда; 1970 — Почетный гражданин Техаса (США); 1971 — Государственная премия СССР; 1972 — Почетный доктор Варшавского университета.

В 1973 году его именем был назван кратер на Луне. В 1974 был спущен на воду теплоход «Академик Арцимович» (Франция). В 1985 память об Л. А. Арцимовиче была увековечена и в названии улицы в Москве.

25 февраля 2009 года исполнилось 100 лет со дня рождения Льва Андреевича Арцимовича. 18 февраля 2009 год в конференц-зале Физического института имени Лебедева РАН состоялась Научная сессия Отделения физических наук РАН, посвященная 100-летию со дня рождения выдающегося физика. На стене здания, где жил ученый (ул. Академика Петровского, 3) была установлена мемориальная доска.

Источник:официальный сайт НИЯУ МИФИ

Материал подготовил
ведущий специалист МОДВ АЭП
Бушмелев В. Ю.