Век Казачковского
все статьи
24 января 2014
Ушел из жизни Олег Казачковский — эталон настоящего ученого, настоящего человека, настоящего интеллигента.
В понедельник Обнинск простился с Олегом Дмитриевичем Казачковским. Да, он руководил почти 15 лет — с 1973 по 1987 год — крупнейшим институтом города ФЭИ. Да, список его регалий внушителен и объемен — лауреат Ленинской премии, Заслуженный деятель науки и техники РСФСР, доктор физико-математических наук, орденоносец... Да, его имя в научном мире значит очень и очень много и неразрывно связано с прорывной темой сегодняшней атомной науки и промышленности — быстрыми реакторами. Но люди рекой шли к гробу прежде всего потому, что этот человек был эталон настоящего ученого, настоящего человека, настоящего интеллигента.
Он прожил без малого целый век — 98 лет. И этот век вместил в себя столько событий, судеб, эпох, что, кажется, и на десяток человек чересчур. Совсем незадолго до его смерти я ходила к нему домой. У калитки финского домика на Горького меня встретила приветливая овчарка и проводила до дверей. Замок не заперт. Внутри почти ничего не изменилось со времени нашей последней встречи, лет пять тому назад. Яйцевидный стол, покрытый белой скатертью, диван, кресло. Как и раньше, Олег Дмитриевич не столько говорил о себе, сколько вроде бы размышлял вслух. И хотя чувствовалось уже глубокое недомогание Олега Дмитриевича, речь была четкой и мысль ясной.
— В нашу жизнь вкралось поползновение — переписать историю. Некоторые авторы пытаются представить в ней свою исключительность. От этого может возникнуть искаженное представление. Взять хотя бы войну. Война — это работа. Даже бои шли по расписанию. Сталинград... Ночью немцы не воевали. Если дожил до вечера, значит, доживешь до утра. Сидим мы в земляночке на кромке суши. Там, за Волгой — солончаковые озера, о которых кое-что знали из географии. С того берега привезли горячие щи, кашу, можно налить по сто граммов, расслабиться. От коптилки, которую почему-то прозвали «Катюшей», уютный свет растекается. Под нее мы приспособили снаряд — сплюснули, вниз насыпали соль, в отверстие налили бензин, а сверху вставили фитиль...
В исторической точке, на узенькой полоске земли так тряхнуло страну, что люди по-настоящему испугались: падет Сталинград — открыта дорога на Сибирь, куда и хотел загнать всех Гитлер. Мир перевернулся — пространство оказалось изменчивее времени. Что тогда? Именно под Сталинградом Олег Дмитриевич Казачковский вступил в партию. После, считает он, будут говорить, что в партию вступали ради карьеры. На фронте партия давала одну единственную привилегию — быть там, где опасно.
Я знала, что война застала его — выпускника Днепропетровского университета — на сборах, и что потом он был начальником разведки артиллерийского полка и закончил войну в звании майора уже помощником начальника штаба с Орденом Красной Звезды и Орденом Отечественной войны I и II степени. Но как только я попыталась заговорить с ним о наградах, Олег Дмитриевич увел от темы войны в сторону.
Коснулись довоенной жизни. Семья: отец-бухгалтер — очень любознательный человек. Школа ФЗО — фабрично-заводского образования, куда Олег пошел после семилетки. А после работал на заводе... Университет... Везде Казачковский выделялся — в ФЗО назначили его старостой курса. В университете все оценки — «отлично». Во дворе, хотя и не был уличным предводителем, уважительно звали «профессором», в армии повысили до «академика».
И в Обнинске о Казачковском нет двух мнений — горожане видели в нем человека, который достойно выдержал испытание властью (в то время директор ФЭИ был, по сути, директором города): мало кого власть не портит. Они считают: хорошо, если бы манеру его управления и общения с людьми взяли за образец другие руководители Обнинска.
Так откуда пришла к нему эта неординарность вместе с абсолютным отсутствием снобизма? Олег Дмитриевич говорит, что многих во времена его детства воспитывали книги. Сам он зачитывался фантастикой. Воображение, конечно же, уносило в романтические дали. Но повседневность разнообразием не баловала. Все мастерил самостоятельно — сначала детекторный приемник, потом ламповый. Тяга познать неизвестное переросла в стремление заниматься наукой. Она станет для него религией. В Обнинск приехал в 48-м, окрыленный перспективой научной работы, — он ведь ученик школы Ландау. Но назначили сначала завлабом, потом начальником отдела: «Административные обязанности отнимали уйму времени».
Никуда не денешься. Казачковский — человек долга. Он и сам о себе так говорил. Многие рвутся в большие начальники. Он не был замечен в таком рвении. Тем не менее, в 1964 году его назначают директором НИИАР — Научно-исследовательского института атомных реакторов в Димитровграде (Меликесе). Там он — первый директор-ученый. А это — руководство не только ядерным комплексом и научными исследованиями, это — практически управление всем городом, у которого институт — становой хребет. И при всем при том Казачковского не освобождают от обязанностей замдиректора Физико-энергетического института. Он еще не предполагает, что через 10 лет ему придется уже насовсем вернуться в Обнинск. В ранге полноправного главы ФЭИ — института, который был генеральным заказчиком (фактически хозяином) Обнинска: на нем лежала ответственность за настоящее и будущее всего города.
Назначение было «не по вкусу» местным партийным органам. Но свое веское слово сказал министр обороны Устинов, которому представил Казачковского министр среднего машиностроения Славский. Наверное, не последнюю роль здесь сыграло не только фронтовое прошлое, но и признание Казачковского за рубежом. Ни одна серьезная научная конференция по ядерной теме не проводилась без предварительного его приглашения, где он в обязательном порядке значился в докладчиках.
Вообще же Олег Дмитриевич появился в Обнинске по приглашению Лейпунского, именем которого и назван Физико-энергетический институт. В 1948 году, в январе в не слишком объемистом грузовике Казачковский привез всю свою семью — жену и бабушку. Мебели было немного, главную ее часть составляло пианино. Жена Тамара, если бы не выбрала физику, стала бы эстрадной звездой. И вообще семья Казачковских была очень общительной. Олег Дмитриевич был поклонником большого тенниса. И именно его стараниями в Старом городе появился теннисный корт. Его семья была дружна с Лейпунским. Летом — велосипед. Зимой — лыжи. Но главное — совместный труд над проблемой быстрых реакторов, хотя тему эту тогда всерьез даже ученые не воспринимали. У Лейпунского на выбранном пути встречалось много препятствий, и именно Олег Дмитриевич был всегда рядом и всегда готов на бескорыстную помощь.
Он увлекся идеей реакторов-размножителей, которую считали сумасшедшей. Сейчас быстрые реакторы уже прочно вписались в стратегические проекты федерального значения. Жаль только, что не слышно в публичных выступлениях высоких персон фамилий авторов, которые всю самую трудную, рискованную работу, работу на преодоление вынесли на себе. И тут невольно вспоминаются слова конструктора реакторов академика Николая Антоновича Доллежаля: «Хорошо, что известный в научных кругах Виталий Данилов рекомендовал Лейпунскому как своего талантливого ученика Олега Казачковского. Вместе они обогатят науку на века». Так оно и случилось.
Источник: «Газета НГ-регион», г. Обнинск, 18 января 2014
№ 2 (1039) от 17.01.2014