Детство и советская власть. Смерть отца

27 января 2020

31 мая 1938 года моя мама шла по улице Красной в городе Кемерово к дому, где жили родители ее мужа, моего отца. В это время ее обгоняет колонна грузовиков, в которых сидят люди, а по углам грузовиков стоят красноармейцы с винтовками.

Вдруг мама видит, что у борта машины сидит ее муж, мой отец, арестованный в марте месяце по неизвестной причине. Он также увидел ее. Нельзя было ни подбежать к машине, ни крикнуть, т. к. там стояли солдаты. Отец только махнул рукой безнадежным жестом. Мама подбежала к дому родителей мужа и стала стучать и кричать «Гришу везут!», но у них никого не было дома. Когда она снова выскочила на улицу- машин уже не было. Мама, конечно, и не подозревала, что видит мужа в последний раз в жизни, так как потом стало известно — их везли на расстрел. Так погиб мой отец.

Это было жуткое время, когда расстреливали «по разнарядке»- вам расстрелять 100 человек, а вам 200. Эти слова сказал мне Кемеровский прокурор при разговоре со мной об отце. Отец был расстрелян в группе 50 человек. Он был абсолютно ни в чем ни виноват, как и остальные 49 человек, которые были расстреляны вместе с ним.

Они были посмертно реабилитированы в 1956 году за отсутствием состава преступления.

1938-1941 годы

Когда в феврале 1938 года отец был арестован, нас выселили из комнаты, в которой мы жили. Мама отнесла меня к родителям мужа, а сама стала искать работу и жилье. Ей довольно легко удалось найти работу т. к. ее специальность тогда была востребована. На стройку приезжали тысячи рабочих из деревень, которые почти все были неграмотны, а мама была учительницей начальных классов. Ей сразу же дали жилье в бараке — комнату с маленькой кухней. Из удобств было только электричество, но так тогда жили все. Чтобы мама могла выйти на работу, ей сразу же дали место для меня в ясли.

Так началась моя жизнь при советской власти.

Из яслей я автоматически перешла в детский сад, который был построен по всем правилам того времени. Каждое утро начиналось с того, что мы становились в строй и всем давался (правда одной ложкой) рыбий жир. Меню составлялось по возможностям того времени — каша с сахаром, что совершенно недопустимо в наше время — углеводы с углеводами. Была большая комната — спальня с отдельной для каждого кроваткой, в другой комнате половина для игр, а в стороне столики, где мы обедали. Территория детского сада огорожена. Внутри ограды много цветов. В хорошую погоду дети всегда гуляли. Перед праздниками всегда готовили танцы, песни, разучивали стихи. Мне дали выучить стишок про Сталина.

Сталин часто курит трубку,
А кисета может нет.
Я сошью ему на память
Замечательный кисет.

При этом, когда я читала этот стих, я слово — «замечательный» произносила, растягивая —замеча-а-а -тельный...

1941-1945 годы

Началась война. Все школы были заняты под госпитали. Это очень удобно: классы —палаты, учительские —операционные. Чтобы как-то развлечь раненых нас — детей часто приводили в госпиталь, и мы там выступали со своими стихами, танцами, песнями. Раненым это нравилось. Они нам хлопали.

Хочу описать еще один случай из военного детства. Где-то в 1942 или в 1943 году в Кемерово разразилась эпидемия скарлатины. Были приняты экстренные меры, по всем домам ездили санитарные машины и забирали всех заболевших детей, и увозили в больницу. Я помню, что трое суток у меня была высокая температура, бред — мне мерещились какие-то кролики. Потом наступило облегчение, почти выздоровление, видимо давали какое-то очень сильное лекарство. Нас, выздоравливающих перевели в отдельную большую палату, и мы там бесились, прыгали по кроватям, бросались подушками. Домой нас отпускать нельзя — карантин — мы были еще заразные для других детей. И вдруг нам приносят большую булку белого, белого хлеба. Хотя в то время хлеб был только черный. Нарезали большими ломтями и сказали «ешьте сколько хотите». Мы схватили этот хлеб откусили, а есть его нельзя — он бессолый. Этот хлеб для тех, у кого было осложнение после болезни на почки, для них специально испекли хлеб без соли, а остатки отдавали остальным выздоравливающим.

В 1943 году я пошла в первый класс. Наша учительница Гвоздева Наталья Ивановна была из эвакуированных—так называли тех, кто приезжал к нам, спасаясь от войны. До войны она жила с семьей на границе, ее муж был пограничником. Он, видимо, погиб в первые дни войны, но семью успели вывезти. Они добирались до Кемерово очень долго. По дороге их несколько раз бомбили. С ней было трое детей: старшая дочь Эра −12 лет, вторая дочь- 6 лет и сын — 1,5 года.

Если младшие дети просто боялись, то Эра пережила жуткий стресс, когда она с нами играла, бегала, то она никогда не улыбалась — лицо было как маска. Во втором классе учительница отвела нас и записала в библиотеку. Так у меня начался очень важный период в жизни.

Я стала читательницей. Сначала это были сказки — потом приключения. Меня интересовали народные эпосы: Киргизский эпос «Манас великодушый», Грузинский — «Витязь в тигровой шкуре», Уэбекский «Фархад и Ширин». Я зачитывалась Жюль Верном. Перечитывала книги по многу раз. «Дети капитана Гранта» знала близко к тексту. Все мое лето проходило в чтении. После завтрака мне бабушка давала 15 копеек на мороженое, и я уходила на целый день в читальный зал. Библиотекарша, видя мою такую страсть к чтению, стала давать мне хорошие книги из своих запасов. Так, я помню она мне дала книгу «Великий Моурави» об Георгии Саакадзе. Эта книга о том, как Персия хотела захватить, Грузию, но грузинский правитель попросил защиты у русского царя.

И еще интересно, что я в шестом классе впервые прочитала «Войну и мир». Конечно с купюрами, но пропускала я любовные истории Наташи и Андрея. А интересовали меня военные походы русских и австрийских войск по Западной Европе.

От второго до шестого классов я прочитала столько различных книг, что этих знаний мне хватило надолго.
И еще интересный эпизод. В то время в Кемерово было много пленных немцев. Они строили дома. Некоторые стоят и эксплуатируются до сих пор. Ходили они практически без охраны.

И вот однажды я шла в библиотеку и несла с собой аккуратно завернутые в газетку книжки, Ко мне подошел немец и стал жестами объяснять, что он просит у меня газету. Они их использовали для самокруток. Я решила дать ему газету. Для этого я развернула книжки и оторвала ему половину газеты. С тех пор он постоянно подкарауливал меня, когда я шла в библиотеку и всегда просил газету, и я ему всегда ее давала.
Интересно, помнил ли он потом ту русскую девочку, что снабжала его газетами.

1945-1953 годы

При Советской власти во всех городах и поселках в Кемеровской области существовали Дома пионеров. Это были такие учреждения, в которых работали многочисленные детские кружки, начиная от кружков рукоделия до различных технических. Все кружки были бесплатными. Мне при моей склонности к приключениям, понравился туристический кружок, и я в него записалась.

С этого времени начался новый период моей жизни. Это было время становления меня как личности. Это был не просто туристический кружок, а «Краеведческое общество Кузбасс». Члены кружка не только путешествовали по Кузбассу и по стране, но и изучали географию, историю, природу и хозяйство области и страны. Руководил обществом Чепкасов Петр Павлович, человек в высшей степени достойный. Это был Педагог с большой буквы. Он любил детей и уважал их как личностей. Он много рассказывал нам полезного и интересного, учил нас работать с книгами и другими материалами. Это не значит, что мы целыми днями сидели и что—то изучали. Мы были обычными детьми. Любили играть и иногда баловались. Мы играли в города, в мнения. У нас там был патефон и с пластинками почему — то одних оперетт. Вообще, у нас там всегда было очень весело. Петр Павлович играл с нами во все игры, иногда придумывал новые интересные игры, при этом непроизвольно происходил процесс воспитания. Он никогда не говорил нам, как надо поступать в том или ином случае. Просто по тому, как он вел себя с людьми в разных ситуациях, мы понимали, что такое хорошо, а что такое плохо. По тем моральным принципам, которые я усвоила в то время, я живу и сейчас: честность, порядочность, и благожелательное отношение к людям. Конечно, главным занятием для туристов летом были походы.

Кузбасс расположен в долине реки Томь. С одной стороны, Томи расположен Кузнецкий Ала-Тау, а с другой стороны — Салаирский Кряж. Поход по Салаирскому Кряжу легкий. Местность слегка всхолмленная. Лес — смесь хвойных и лиственных. В лесу много тропинок. Поэтому идти легко. Однажды лесу попалась поляна с крупной лесной земляникой. Девчонки так и попадали в траву. Ребята чуть ли не волоком стащили нас с этой поляны. Рудник Барит. Там добывают полиметаллическую руду, выплавляют свинец, олово, цинк и пр. Кроме того моют золото.

Нам показали драгу, где моют золото. Это наклонные вибрирующие пластины по которым течет вода. Вода уносит легкие песчинки, а золотинки остаются на пластине. Но сколько я ни присматривалась — ни одной золотинки не заметила.

На руднике Барит мы узнали интересную историю. Еще во времена Екатерины здесь выплавляли серебро, а шлак сваливали в отвал.

Образовалась громадная гора шлака. В наше время потребовалось построить дорогу до райцентра. Это около 12 км, а гравия не было. Тогда предложили отсыпать дорогу из шлака.

Когда дорога была построена, кто-то догадался сделать анализ шлака. Оказалось — в шлаке промышленное содержание серебра. Так и ездят по серебряной дороге.

На Юге Кузбасса, там где начинаются Алтайские горы, расположен район Горная Шория. Там живет народ — шорцы. Но с незапамятных времен живут и русские крестьяне. Там не родится хлеб и люди живут молочно — мясным животноводством. Выращивают на продажу скот, а масло продают за границу.

Дома там строят из лиственницы, которая не гниет. Жители там живут очень зажиточно, бедных нет.

В этом районе есть необычное природное явление. Липа в Сибири в диком виде не растет, а здесь есть участок леса примерно 50 км в длину и 20 км в ширину, где растет дикая липа. Это называется «липовый остров». Местные жители отвозят туда на лето свои пасеки. Мы зашли на одну такую пасеку и пасечник пожаловался, что к нему часто заходит медведь. Переворачивает улья и съедает мед. Он не знает, как его отвадить. Собак медведь не боится. В этом же районе находятся небольшие месторождения железной руды, но руда с низким содержанием железа. Поэтому ее обогащают. Мы видели, как обогащают руду методом флотации.

Позже мы побывали на знаменитом в то время заводе КМК — Кузнецком металлургическом комбинате. Здесь мы увидели, как из руды в доменной печи выплавляют чугун, а в мартеновской печи варят сталь, иногда легированную. Грандиозность печей и сложность технологии произвело на нас неизгладимое впечатление.

Невдалеке располагались заводы по производству алюминия. Производство алюминия требует громадного количества электроэнергии, т. к. в печах мощные электрические дуги. Раздается сильнейший гул, вокруг мощнейшее магнитное поле. Человеку там находиться опасно для жизни, а ведь там работают люди. Так производился металл для наших самолетов. Каждое лето у нас устраивался палаточный лагерь. Обычно выбиралось живописное место на берегу маленькой речки.

Устанавливались три или пять десятиместных палаток Делался пол. На настил из досок укладывались матрацы. Было постельное белье, которое регулярно менялось. (Стирала какая — то женщина из соседней деревни). Для приготовления пищи был примитивный очаг и столы со скамейками. Лагерь был на самообслуживании.

Обычно в лагере находилось около 50 человек и только один взрослый. Все делали ребята: готовили еду, убирали территорию. Продовольствие получали с баз в Кемерово. Продуктов выдавали так много, что мы не могли все съесть. Обычно это были консервы: мясные, овощные, каши из концентратов в пакетиках. Какао, сгущенка, сливочное масло (давали по половине эмалированного ведра). Давали и сухофрукты, но они обычно бывали червивые и мы их выбрасывали. Свежий хлеб, картошку, огурцы покупали в соседней деревне. Словом, питались мы нормально.

Весь день ребята были заняты, Каждому давалось задание: собрать гербарий, коллекцию минералов, начертить план речки, вести дневник погоды и т. д. В концы смены надо было сдать отчет.

Но самое интересное было вечером, когда зажигали большой костер, садились вокруг, и начинались рассказы. Каждый старался рассказать что-то интересное, кто что прочитал, где-то услышал.

Петр Павлович после закрытия сезона, когда мы уже начинали учиться, брал отпуск и путешествовал по турпутевке по Крыму или Кавказу. И потом нам рассказывал о своих путешествиях.

Однажды они пришли в горное село, где был какой-то праздник.

Приехали горцы из разных сел в своей национальной одежде, у всех на поясах кинжалы. Все приехали на великолепных лошадях.

Петр Павлович увидел мальчика — горца в национальной одежде и с великолепной лошадью. Он хотел сфотографировать мальчика, но тот не соглашался. И только когда Петр Павлович пообещал обязательно прислать фотографию, он согласился сфотографироваться и пообещал научиться писать по-русски.

Петр Павлович отпечатал и отправил фотографии мальчику-горцу.

И не прошло трех месяцев, как мы получили письмо, написанное печатными буквами по-русски. Это был ответ мальчика-горца. В зимнее время общество вело активную работу. Была составлена викторина — список вопросов, на которые надо было ответить Это были вопросы по географии, истории, хозяйству Кузбасса и по стране. Ответы должны были быть развернутыми, желательно с рисунками.

Ежегодно обычно в зимние каникулы проводились слеты туристов со всей области, которые мы называли симпозиумами.

Ребята отчитывались о своих походах п других делах, которыми они занимались летом. Например, ребята из Новокузнецка участвовали вместе с настоящими археологами в раскопках около Новокузнецка. Найденные ими предметы были помещены в краеведческий музей Новокузнецка наравне с находками археологов. Ребята написали об этом свой отчет и зачитали его на слете. Кто-то читал свой рассказ, кто-то стихи. Потом пели песни и веселились. В конце зимы обычно подводились итоги работ по ответам на вопросы викторины. Победители премировались поездками по стране. Одна из поездок была на открытие Волго-донского канала.

Тогда это было важным событием в жизни страны.

Также меня премировали поездкой в село Шушенское Красноярского края, место ссылки Ленина. После посещения Шушенского мы проехали в г. Абакан с замечательным музеем им. Мартъянова (местный ученый — этнограф). Потом мы плыли на корабле по Енисею, который тогда еще не был перегорожен плотиной, и течение его было очень сильное. В Красноярске мы осмотрели музей художника Сурикова. Потом проехали к знаменитым Красноярским столбам. Это такое уникальное природное явление, выветренные скалы, которые имеют причудливые очертания. Иногда напоминают фигуры каких-либо животных или людей. Как настоящие скалолазы поднимались на эти скалы. Потом об этом я рассказывала на посиделках у костра. По мере того как мы взрослели, интереснее становились наши занятия. Ребята постарше перегородили нашу речушку Ляпку. Поставили турбинку, и вечером в палатках горели лампочки от собственной электростанции.

Мы уже задумывались о своей будущей работе. Многие хотели учиться. К сожалению, о высшем образовании могли мечтать лишь немногие. В основном, шли в техникумы. Сдать экзамены это было самое легкое. Трудно было жить материально. Время было послевоенное. Жили на стипендию. Не все родители могли помогать, получалось — 1рубль в день. Мы на всю жизнь запомнили студенческое время.

И это чувство любви к родному краю, к нашей замечательной Родине осталось у нас навсегда. И только позже, став взрослыми, мы поняли, что все это мы получили благодаря тому, что мы жили в замечательной стране, которая называлась Советский Союз.

Ветеран ВО «Гидромонтаж»
Нинель Киселева